[Фёдор Александрович]

В 1913 году было начато строительство Алтайской железной дороги. Рядом с селом Бердским пролегли рельсы и вырос железнодорожный вокзал. А 25 сентября 1915 года едва ли не все бердчане отправились поглазеть на невиданное зрелище: торжественное открытие железнодорожного моста через Обь.
Был в этой толпе и 19-летний Тимофей Коновалов. Он впоследствии оставил воспоминания о том, что увидел.
«Пущено было по мосту тридцать вагонов, нагруженных песком. Тянули поезд два паровоза. Первый раз состав прошёл со скоростью 30 вёрст в час. Нормально, мост не обвалился. Тогда поезд пустили с большей скоростью: 45 вёрст в час. И на этот раз с мостом ничего не случилось. Всё в порядке, значит, можно пускать поезда».
Тимофея это зрелище восхитило. Кинулся он прямо у моста к прибывшей из Петрограда приёмочной комиссии: чуть ли не на коленях умолял взять его на работу «хоть кем-нибудь».
— Проводником на пассажирский поезд пойдёшь? — спросили Тимофея. Он знать не знал, кто это такой — проводник. Но, глазом не моргнув, согласился.
Первый пассажирский поезд отправился из Новониколаевска в Барнаул 8 октября. В пути он находился на десять часов больше запланированного. По воспоминаниям Тимофея Коновалова, причина была простая: железную дорогу строили в условиях военного времени, в страшной спешке, и на промежуточных станциях не успели должным образом оборудовать водокачки. В результате вручную таскать воду для паровоза приходилось не только всей паровозной бригаде, но и проводникам.
… Как молодому и неопытному, Тимофею доверили вагон третьего класса, аналог общего вагона советских времён. Публика сюда набивалась неприхотливая: крестьяне, сезонные рабочие, позднее – беженцы. Чай им подавать не надо было; следить, кто на какой станции сходит, и заранее предупреждать об этом, тоже. Да и уборку можно было проводить через пень-колоду: сколько ни убирай, через полчаса опять всё замусорят. Так что работа проводника в этом вагоне имела свои преимущества. Но не было чая – не было и чаевых, и это был, конечно, крупный минус. Тимофей страшно завидовал своим коллегам из вагонов второго и особенно первого классов. Захаживал к ним в свободное время: поболтать и поглазеть на роскошь вагонов.
Пассажирские вагоны были окрашены в зависимости от класса: вагоны первого класса — тёмно-синие; второго класса – светло-коричневые; третьего класса – тёмно-зелёные; четвёртого класса и багажные – серые.
В первом классе, вспоминал он, всё было отделано красным деревом, там были душевые и ванные комнаты, там можно было и на пианино побренчать, и в бильярд сыграть. Да и в вагон-ресторан вход был открыт только для пассажиров первого класса. «Жировали буржуи, вот в семнадцатом и получили», — резюмировал он много лет спустя.
Но были ещё и вагоны четвёртого класса: крытые «товарняки» с надписями «Сорок человек или восемь лошадей», в которых в мирное время ездили артельные рабочие, а в годы войны перевозили солдат.
Новобранцы, вспоминал Тимофей Коновалов, грузились в эти вагоны в Барнауле и не «просыхали» до самого Новониколаевска: самогонкой заливали свою загубленную жизнь. А от Новониколаевска до Барнаула ехали инвалиды, искалеченные и изувеченные в боях вчерашние крестьяне.
Разные были встречи в пути. Тимофей вспоминал одного бедолагу с выжженными хлором глазами, которого жена «не приняла», и он курсировал туда-сюда от Новониколаевска до Барнаула, бродя по вагонам и выпрашивая милостыню. Впрочем, как правило, сибирские женщины принимали своих комиссованных из армии мужей в любом виде: и однорукими, и одноногими, и слепыми. Жалел Тимофей этих инвалидов и не считал зазорным добывать для них на станциях самогонку.
Она-то и подвела Коновалова. Только-только пообещал ему бригадир поезда перевести в вагон второго класса, как напился наш герой и был «застукан» начальством. Из проводников его, разумеется, сразу попёрли. Предложили пойти слесарем в вагонное депо. Согласился.
Вот об этой работе бердчанин вспоминал с ужасом. В депо постоянно висела плотная завеса дыма и пара, электричества не было, и работать приходилось при свете факелов. На всё огромное здание были всего две печки-буржуйки, поэтому зимой там температура всегда стояла ниже нуля. Для технической проверки вагонов между рельсами была обустроена смотровая канава, в которой зимой намерзал толстый слой льда, а весной её заполняла талая вода. «Всё здоровье я себе там угробил», — сокрушался Тимофей в своих записях.

Однако же признавал он и другое: именно работа в вагонном депо избавила его от многих неприятностей. Осатаневшие толпы беженцев в годы гражданской войны приступом брали поезда, вышвыривая из вагонов проводников и на вилы поднимая начальников станций. А Тимофей в это время крутил огромные гайки ключом на «девяносто» и махал кувалдой…

Цифры. Скорость поездов строго регламентировалась. На равнинных участках для пассажирских составов она не должна была превышать 30 вёрст в час. На мосту через Обь – 20 вёрст. (Верста – 1,067 километра)

Факт
Детей до пяти лет по Алтайской железной дороге везли бесплатно; с пяти до 10 лет – за половину платы; с 10 лет – за плату, установленную для взрослых пассажиров. За провоз собак, других комнатных животных и птиц взималась одна копейка за каждую штуку и версту.

http://svidetel24.info/archives/35316